Эффект Имрана Кхана
«МНЕ СКЛОННЫ ПРЕДПИСЫВАТЬ ТАКУЮ ЖЕ СУДЬБУ, КАК У АМИРА»
Наконец-то Имран свыкся со своей звездностью. Последние четыре месяца он сидит дома и просто пожинает плоды своей свободы. Ему нет нужды подписывать контракты на фильмы, нет отчаянного стремления извлечь из ситуации максимум. Он предпочтет забавляться со своими домашними питомцами, сходить со своей девушкой Авантикой отведать курочки в Chicken Roll и терпеливо слушать своих ссорящихся соседей, нежели сняться в фильме, который его не вдохновляет. Для меня он лицо нового поколения – обязательный, брутально откровенный и прагматичный по отношению к будущему. Это совершенно новый мир с четким ощущением того, что он может прерваться, за чашками горячего чая дождливым днем, и я открываю все это и многое другое по мере того, как Имран повествует о своем путешествии по дороге славы.
Ты снялся уже в трех фильмах. На тебя внезапно стали возлагаться огромные надежды. Ты к этому готов?
Воспоминание о Jaane Tu… странным образом до сих пор свежо в людских умах. А между тем, если оглянуться назад, вокруг тебя на съемках фильма совершенно не было шумихи.
Должен это признать. До выхода фильма на экраны я прошел через огромный пласт неуверенности и неопределенности. Не было шума, не было слухов обо мне. Много жужжали о Ранбире Капуре и Армане Баведжа. А потом были Джекки (Бхагнани), Никхил Двиведи, один за другим. Я просматривал списки и подсчеты нового поколения актеров. И, клянусь, ни в одном из них даже не упоминалось мое имя. Это все время вызывало во мне страшную неуверенность. Я часто недоумевал: как это так – что обо мне ничего? Как это никто не знает, что я существую? Как это никого не волнует? И в таком режиме я закончил съемки в своем втором фильме (Kidnap) и начал сниматься в третьем (Luck). Никто не знал, никому и дела не было
А когда все изменилось?
Все изменилось так внезапно. Началась рекламная кампания Jaane Tu…, продвижение шло уже полным ходом – вот тогда все изменилось. Внезапно меня начали узнавать, а потом подошел день выхода фильма на экраны. И жизнь превратилась в нечто новое. Вот так становишься чем-то другим. Внезапно все начинают за тобой гоняться, все хотят с тобой встретиться, больше о тебе узнать. Внезапно ты становишься звездой. Очень странное чувство. Месяцами я переживал это чувство мозаичности. Шел куда-то, ко мне подходили и говорили: «Ты ведь Имран, да?» - а я: «Откуда он знает, кто я?» Такой была моя первая, инстинктивная реакция. На самом деле, я и сегодня иногда, заходя в ресторан, опускаю голову, пытаясь не смотреть на людей, и думаю, что проскользну неузнанным. Но не получается. Не получается, но я все же пытаюсь. Мне кажется, это просто процесс самопознания.
Ты все еще типичный парень из Бандры. Когда ты впервые осознал, что становишься звездой?
Впервые я испытал и осознал, как сильно изменилась жизнь для меня, за четыре дня до выхода фильма на экраны. Мы с Дженелией давали какое-то телеинтервью на Бандстанде, как раз возле дома Шах Рукха. Мы были где-то на камнях, где всегда садятся пары. Это было что-то вроде разговора во время прогулки. Мы шли, а оператор следовал за нами. И тут я заметил, что начинает собираться толпа, что толпа растет. Медленно, но верно все вышло из-под контроля. Подходило все больше и больше людей. Просто какое-то столпотворение. Люди выходили из своих машин и начинали выкрикивать: «Когда-нибудь, Адити». Они кричали мне и Дженелии. Они окружили нас, мы вдруг обнаружили, что раздаем автографы. Через какое-то время это превратилось в настоящее безумие. К нам проталкивались, нас дергали. Я развернулся и спросил Дженелию: «Что происходит?» Она умнее меня, она умудрилась выскочить. Я даже не мог сесть в свою машину. Я был рядом с машиной, но не мог открыть дверь, потому что вокруг повсюду были люди. И они давили на машину. Даже когда я-таки забрался внутрь, мы не смогли ехать. Я испугался, что мы кого-нибудь пораним. И тут до меня дошло, я подумал: «Парень, а ведь фильм еще даже не вышел на экраны».
Думаешь, это все из-за твоей связи с Амиром?
Факты таковы, что манера Амира продвигать фильм все предопределила.
Амир бы не пошел на это, если бы не был уверен в том, что этот парень не справится. Он видит далеко вперед.
Но, в конце концов, ты член его семьи.
О да, я член семьи, но поддержку Амира я получил не только поэтому. Если бы он думал, что я не смогу оправдать возложенных на меня ожиданий, прежде всего, он бы не выстроил этих самых ожиданий. На тот момент я этого не понимал. Я не понимал ничего в процессе продвижения фильма. Может, именно поэтому у нас с ним было много расхождений во мнениях. Если он что-то делал, я задавал ему вопрос: «Почему ты делаешь это так? Почему бы нам не сделать это по-другому?» Он всегда приветствовал мои идеи, но обязательно объяснял свой ход мыслей. И тогда все становилось понятно. Пожалуй, пару раз я с ним кардинально не согласился. В конце концов он развернулся и сказал: «Слушай, тебе придется мне довериться. Я знаю, что я делаю».
Пусть Амир и не то чтобы подарил тебе дебют, но он активно вовлекал тебя в съемки фильма, не так ли?
Фильм появился без него. Был другой продюсер. Амир вообще никак не был связан с проектом, когда я подписал свой первый контракт. Амир ну просто никак не был вовлечен в этот фильм. Ни разу не появился на съемочной площадке. Он совершенно не имел к фильму отношения. Даже не присутствовал на официальном объявлении начала съемок. Появился во время предпроизводственной подготовки. Появился, чтобы убедиться в том, что все работает хорошо. Думается, он появлялся на съемках, только когда случайно оказывался рядом. Мы снимали близ Бандстанда, а у него была встреча в пятизвездочном отеле, расположенном в том же районе. Он увидел съемки, подошел к нам и сказал: «Эй, ребята, что тут делается?» А потом включился. Так что фильм снимали без него и совершенно без его участия. Он подключился уже после того, как Аббас (Тиревала) и редактор сделали первый дубль. Этот дубль показали Амиру. Он дал обратную связь о том, что, на его взгляд, работает, а что нет. Мы организовали кинопробы, выясняя, какие две песни лучше вырезать. Когда начали планировать маркетинговую кампанию, Амир включился уже по-настоящему. Но как творческая личность он никогда не принимал участия в съемках фильма. В этом смысле фильм целиком и полностью детище режиссера.
Ты говоришь, что никогда не мечтал стать актером. Что же заставило тебя изменить мнение?
Я решил сыграть, потому что появился Аббас со сценарием, и главный герой оказался мне очень близок. Если бы не это, в данный момент я бы был ассистентом кого-нибудь из режиссеров. Я на это учился. Пройдя этот курс, я встречался с продюсерами и режиссерами, пытаясь найти себе работу.
Но фильмы постоянно тебя окружают. Твой дед (Насир Хуссейн), Мансур, Амир – вся семья здесь.
В моей жизни был момент, когда я начал сомневаться в том, чем хочу заняться. Моя мама совершенно не хотела, чтобы я шел в кино, и я обдумывал другие варианты. Мозг работал в этом направлении, и постепенно я понял, что хочу быть здесь. Однажды я просто сказал себе: «Хватит всей этой чепухи». Прошел курс актерского мастерства и после того понял, что не смогу быть актером в Индии. Просто не могу видеть себя поющим и танцующим. Когда я смотрю фильмы на хинди, то чувствую, что мне нет здесь места. Я не выгляжу так, я не умею произносить все эти диалоги, не могу делать все эти вещи, казалось мне. и действительно чувствовал, что в киноиндустрии мне нет места. Потому и решил стать режиссером. Но когда Аббас поведал мне сюжет Jaane Tu …, я почувствовал, что это фильм, который мне близок. Фильм о людях вроде меня, я сумел к нему адаптироваться. Мне не были нужны мускулистые руки, не были нужны 20 девушек, танцующих за моей спиной. Я думал, что это действительно может быть история всей моей жизни.
Было время, Амир рассматривал вариант возвращения Мансура из небытия для того, чтобы тот представил тебя миру.
Мансур слишком доволен тем, где он сейчас. Он покинул киноиндустрию, когда как режиссер был на самой вершине, и я мало знаю людей, у которых хватило бы мужества поступить так же. Он живет тихой жизнью в Кунуре; ленится целыми днями, много читает и счастлив такой жизнью. Все мы навещали его пару месяцев назад, и я с удивлением увидел, какой простой жизнью он живет. Это как нечто семейное. Каждое утро вся семья собирается вместе на кухне и готовит завтрак. Потом мы играем в какую-нибудь игру. Потом спим. Потом встаем и встречаемся за обедом. По вечерам пьем немного пива и вновь беремся за готовку. Мы так делали все то время, что находились там. Мансур больше не может выносить жизнь в большом городе – он приезжает, но не может задержаться больше чем на неделю. Город его душит.
Но ты начинаешь привыкать к ловушкам звездности, верно?
На каком-то уровне жизнь изменилась. Но я и сегодня все тот же. Никогда не любил одежду от кутюр и не ношу ее даже сегодня. Я до сих пор отрываюсь со своими старыми друзьями, и мы делаем все то же, что и раньше. Большинство из них не имеют к миру кино никакого отношения. Когда бы мы ни выбрались, всегда отрываемся – так происходит всегда. Это не изменилось лишь потому, что сегодня меня начали считать знаменитостью. Единственная разница в том, что, куда бы мы теперь ни выбрались, я забочусь о том, чтобы мои друзья тоже могли себе это позволить. Ну конечно, мы едем на моей прелестной машине – вот и все перемены.
В наше время конкуренция стала просто лютой. Один неверный шаг может иметь фатальные последствия. Тебя это не пугает?
Понятие конкуренции у нас неверное, и все актеры должны это осознать. В Индии нехватка актеров. Это очень маленькая индустрия – у нас очень мало актеров и очень мало режиссеров. В Голливуде все совсем по-другому. Там больше десятка вариантов. Если в твоем фильме не снимается Брэд Питт, можешь остановиться на Томе Крузе – и все нормально. Если и он не может – есть Джонни Депп. Если и он отказывается – иди к Кристиалу Бейлу. Все это парни из одного разряда актеров. В Индии все не так. В любом поколении есть всего три-четыре парня, которые имеют успех. А мы снимаем больше фильмов, чем Голливуд. Так откуда же лютая конкуренция?
На самом деле, я бы сказал, нам нужно больше актеров. В настоящий момент, если ко мне кто-то приходит со сценарием, а у меня нет свободных дат, он идет к Ранбиру, или к Нилу, или к Арману. Выбор намного меньше. Настоящая конкуренция – это пкогда продюсер или режиссер имеет, как минимум, 10 вариантов. Как много фильмов я могу отработать за год? Три? Ну четыре? То же самое с Ранбиром, Нилом и Арманом. И что получается? 12-13 фильмов в год на нас четверых? А мы снимаем по 1000 фильмов в год. Что же делать остальным фильммейкерам?
Но и жизнь актера на полке теперь тоже ограничена. Все время нужно быть настороже. Поколению до вас было относительно полегче, не так ли?
Сегодня в киноиндустрии могут перерезать глотку. Нужно быть актером определенного калибра, нужно выглядеть определенным образом. Раньше актеры имели успех, несмотря на многие «но». В настоящий момент это не работает. Сегодня нельзя позволить себе быть неспортивным. Тут же вылетишь из обоймы. Сегодня очень большой упор делается на стиль, на то, как ты выглядишь. Раньше все это не имело значения. Тот же Амир никогда не был особенно стильным парнем – в том плане, как он выглядел на экране, что носил. Сегодня сюда не пробьешься, если выглядишь зеленым. Все гораздо сложнее. И зритель сегодня привык видеть гораздо больше, чем раньше. Зритель смотрит заграничные телеканалы, заграничные фильмы, знает о том, что происходит в мире, каковы тенденции. Его теперь нельзя воспринимать как нечто само собой разумеющееся, его надо завоевывать.
Ты говоришь как знаток, что странно для человека, который снялся всего в трех фильмах…
Да, мозги у меня хорошо устроены. Я хорошо справился со своим успехом. Сумел не проколоться. Как актер я все еще пытаюсь найти свой Золотой Ключик. Но я еще не решил, что именно хочу делать и куда иду. У меня никогда мозги не работали как мозги настоящего актера – у меня мозги режиссера. И теперь я изучаю эту профессию. Как выстроить сцену, как добавить в нее чего-то. Все это ново для меня.
Но продюсеры жалуются, что ты стал слишком разборчив при подписании контрактов. Опять эффект Амира?
Я работаю в стольких фильмах, в скольких мне нравится. Не скажу, что я так же плох, как Амир. Меня воспринимают как слишком разборчивого. Но если вы обратите внимание, то и у Ранбира до сих пор вышло всего три фильма. Все думаю это у меня от Амира. Но факт в том, что у меня столько же работы, сколько и у любого другого актера моего возраста.
Тебе досаждают постоянные сравнения с Амиром?
Мне склонны предписывать такую же судьбу, как у Амира. Все считают, я должен быть как он. Большинство людей е желают видеть во мне самостоятельную личность. Вне сомнений, у нас есть много общего – общего для всех членов семьи. Но мы и во многом различаемся, и об этом люди не знают.
Ты разборчив в своих фильмах, как же ты можешь объяснить в своей карьере такой фильм, как Kidnap?
Я и сейчас говорю, что у Kidnap был чертовски хороший сценарий. При перенесении истории с бумаги на экран история изменилась, стала другой. Я знаю, что это нехороший фильм. Когда я его посмотрел, то понял, что он не будет иметь успеха. Когда начинаешь превращать сценарий в фильм, может многое произойти, многое измениться. Иногда не в твоих руках это контролировать. И ничего нельзя сделать. В тот момент это был хороший сценарий, и у нас был успешный режиссер (Санджай Гадви), был Санджай Датт, звезда первйо величины, и я был его партнером. Думаю, для меня это была чертовски хорошая возможность, любой бы взялся за этот фильм.
Ты понял, что все пошло не так, еще когда снимался ?
На съемках я не понял этого. Я понял, что все пошло не так, как запланировано, но думал, что это к лучшему. Во время съемок нельзя терять оптимизм и энтузиазм. Надо придерживаться работы. Я увидел фильм за два дня до выхода на экраны и сказал: «Да уж, мы облажались». К тому моменту было уже слишком поздно что-либо делать.
Это был твой первый провал. Сложно было с ним свыкнуться?
Когда фильм не имел успеха, мелькнул страх потерять все то, чего я достиг с Jaane
Tu… Но, знаете, такие страхи никуда не деваются. Амир как-то сказал мне это. Он мне сказал: «Каким бы успешным ты ни стал, страх всегда остается. Когда он исчезнет, ты спекся». Этот страх заставляет тебя продолжать делать ставки, он поддерживает твой голод. А еще, когда я подписал контракт на Kidnap, на моей стороне не было никаких сил. Я был никем. Сегодня, когда я подписываю контракт, в нем я делаю оговорку, что на съемках не должно быть никаких отхождений от сценария, который мне предоставили. Это урок, который я хорошо выучил.
Ты слишком умен для своего возраста.
У меня есть определенные стандарты, и люди вокруг меня тоже начинают принимать эти стандарты. В определенной ситуации я буду реагировать определенным образом. Если кто-то ведет себя так, как я бы никогда себя не повел, мне сложно это принять. Я должен быть прямым в том, что делаю, и должен говорить то, что чувствую, и никак иначе. Знаете, когда к тебе за чем-либо приходят, в киноиндустрии есть известная норма поведения – говорить: «Я перезвоню тебе». Я не буду так делать; я просто не могу так делать. Если мне звонят, чтобы предложить фильм, мероприятие или что-либо еще – я либо говорю «да», либо «нет». Если «да» - будь что будет, я буду это делать. Если «нет» - это «нет» здесь и сейчас.
Ты с первого дня открыт в своей любви. Не пытаешься скрыть от всех свою подружку, как другие. Даже Амир вынужден был держать свой брак (с Риной) в секрете, когда на экраны вышел его первый фильм Qayamat Se Qayamat Tak.
Я очень открыт в своей жизни. Не вижу необходимости что-либо скрывать. Амир не хотел скрывать свой брак. Он не любит поступать нечестно. Это мой дед, продюсировавший фильм, сказал, что его статус женатого человека может повредить фильму. В фильме было задействовано слишком много новых лиц: Амир, Мансур, Киран Деоханс (оператор), Ананд и Милинд (композиторы) – и их карьеры были на кону. Из уважения к моему дедушке Амир согласился и сделал против своей воли. Через две недели после выхода фильма на экраны Амир сообщил всем правду.
Ну а ты?
Когда Jaane Tu… готовился к релизу, у меня уже были отношения с Авантикой. И я не боялся это признать. Но, опять же, из уважения к Амиру я спросил его, как мне следует поступить. Могу ли я открыто говорить об этом или должен сохранять это в тайне? Он сказал: «Делай, как считаешь нужным, и просто верь в себя. Что бы ты ни сказал, это никак не повлияет на судьбу фильма». Честно говоря, мы с Авантикой тоже обсудили этот вопрос. У нас была долгая дискуссия, мы много спорили. С того момента я был честен.
А если бы Амир сказал тебе прямо противоположное?
Я бы спорил с ним. Но если бы он дал мне искреннее объяснение, я бы послушался его.
Честное признание.
Если я что-то говорю, это непременно будет правдой. Иначе я просто не буду говорить. Если у вас есть обо мне история, которая правдива, и вы спросите меня о ней, я просто отвечу «без комментариев», если не захочу об этом говорить. Но никогда не стану говорить, что это неправда. Не хочу лгать.
Так почему же ты воюешь с определенным сегментом прессы?
Это из-за историй, которые лживы, но все же как-то просачиваются в издания. Иногда они могут оказывать разрушительное воздействие. Некоторые считают это удачным способом привлечь внимание к фильму, но я на это не куплюсь. Во время съемок Kidnap ходили истории о том, как я отодвинул в сторону Санджая Датта во время съемок. Это такая чушь, потому что у него более продолжительная роль. Теперь, во время съемок Luck, возникают аналогичные истории.
Фильм как-то изменил ваши с Санджу отношения?
Нет, это едва ли имеет отношение к Санджу. Он громадная звезда. Он выше всех этих вещей.
Какое-то время назад стали поговаривать о том, что у тебя роман с твоей партнершей по Kidnap Минишей Ламба.
Неприятно, когда что-то подобное появляется на страницах газет. Мы с матерью Авантики очень близки. Когда утром появляется подобная история, а днем я прихожу к ней в дом на обед, мне сложно встречаться с ней глазами. После всех этих историй мы с Минишей перестали вместе тусоваться. До того мы были в дружбе, я действительно считал ее подругой. После этого мы просто перестали разговаривать. Мы больше не близки. И это произошло просто потому, что нам стало некомфортно. Ведь здесь еще и наши семьи.
То есть твой звездный статус оказывает давление на твои отношения?
Моя звездность ни коим образом не оказывает давление на мои отношения. Авантике было больно, когда пошли эти разговоры о Минише. Они с Минишей были в дружбе. Но она достаточно хорошо меня знает, она знала правду в этой ситуации. С тех пор я не настолько дружелюбен со своими партнершами.
Но теперь ты занятой актер. Будешь надолго уезжать на натурные съемки со своими красивыми партнершами. Есть возможность для возникновения влечения.
Ты встречаешься с Авантикой уже шесть лет. Когда же сделаешь следующий шаг?
Все хотят знать, когда я женюсь. Но я не знаю. Мне бы хотелось немного получше определиться с работой, прежде чем сделать этот шаг. В настоящий момент у меня нет на это времени. Нас друг с другом хорошо и легко, мы понимаем друг друга. Знаете, мы познакомились в доме у друзей. Были там на вечеринке. Это была типичная сцена: парень, сидящий рядом с хорошенькой девушкой и пытающийся завязать с ней разговор. Как только мы начали болтать, мы поняли, что у нас много общего. Я знал всех ее друзей, а она – всех моих друзей. даже странно, что мы раньше не встречались. Вот так все и случилось.
А когда ты понял, что она та единственная?
В тот же вечер. Мы провели весь вечер, разговаривая. Потом встретились на следующий день и провели его вместе. Потом на следующий день – и так далее. У нас не было как такового момента истины, когда началась любовь. Просто она пришла со временем.
Но ты не кажешься отчаянным романтиком.
Я не рисую на День Святого Валентина сердечки и все такое. Мне это не нравится, просто не представляю себя делающим это с прямым взглядом. Со мной так не бывает. Я делаю мелочи, из которых складываются отношения. Мы ссоримся, спорим, обсуждаем и миримся. Такие вещи укрепляют отношения – а не дареные плюшевые игрушки и шарики. И в этих мелочах я очень стараюсь. Ну хорошо, я могу каждое воскресенье приходить в ее дом с розами и бутылкой шампанского, но не это дает отношениям жизнь.
Твой новый фильм 7 Days In Paris постоянно на слуху из-за актерского состава. Сперва предложение отвергла Карина, потом были другие. Что происходит?
Этот фильм словно витает в воздухе. Я не знаю, что происходит. Никто не знает, кто сыграет главную женскую роль. Есть проблемы со сценарием, да и я отошел на задний план. Я сказал: «Ребята, придете ко мне – определимся с датами. А пока решайте свои проблемы». Не знаю, будут ли снимать фильм или нет. Не знаю, найдут ли девушку на главную роль. В идеале бы поменьше об этом говорить.
Зато ты с нетерпением ждешь выхода на экраны семейного проекта Амира Delhi Belly.
Это самый восхитительный фильм, в каком я до сих пор снимался. Это нечто в принципе другое. Фильм наделает много волн, когда выйдет на экраны. Мне повезло, что я получил такой фильм столь рано в своей карьере.
Много писали и говорили о твоей дружбе с Ранбиром. Но разве могут два актера из одной лиги быть по-настоящему друзьями?
Может, и не могут, я не знаю. Но есть вещи, о которых я могу говорить только с Ранбиром, потому что знаю, что только он меня поймет. Это потому что он на таком же месте, как и я сам. Так что какая-то связь есть. Может, однажды, когда наши фильмы выйдут на экраны в один день, появится конкуренция. Кто-то будет идти лучше, кто-то будет ощущать голод. Может, лет через пять мы разойдемся. Кто знает? Все, что угодно, может произойти. Так или иначе, мы не лучшие друзья. Мы вместе тусуемся, мы ладим. Мы там, откуда родом многие парни, потому что мы в одинаковой ситуации.
И вам никогда не предлагали сниматься в одном и том же фильме?
Да, много раз, но не одновременно. Кто-то приходил к нему, потом ко мне, потому что он по какой-то причине не смог дать свое согласие. Бывало и наоборот. Кто-то из нас первым приходит на ум режиссеру. И меня не смутит, если Ранбир откажется от фильма, а я за него возьмусь. У него могут быть свои причины, у меня свои.
Но когда же мы увидим вас обоих в одном фильме?
Мы отлично провели время, когда на пару вели церемонию награждения. Но это помогло нам понять, что вместе мы – восхитительное предложение. И это должно быть нечто исключительное, чтобы мы согласились. Потому что теперь, когда все увидели, какие искры пробегают по экрану, когда мы вместе, от нас многого ждут. И я хочу, чтобы это был сногсшибательный фильм. Когда мы снимемся вместе, я хочу, чтобы это был грандиозный старт, чтобы люди говорили об этом еще 20 лет. Посмотрите на Andaz Apna Apna. Об этом фильме о сих пор говорят.
Как только нам предложат идеальный сценарий, я позабочусь о том, чтобы сюжет мы слушали вместе. Мы с Ранбиром много об этом говорим. И сознательно ограничиваем наши совместные выходы на публике, потому что не хотим потерять фактор новизны. Фарха Кхан пригласила нас на свое ток-шоу, но мы отказались по одной и той же причине. Мы хотим сохранить это для какого-то особенного фильма. И мы оба хотим, чтобы это был самый невероятный фильм. Никак не меньше. Думаю, зрители с нетерпением будут ждать нашей совместной работы – больше, чем моей пары с какой бы то ни было актрисой.
Говоря о звездах, большинство из крупных звезд заняты тем, что сегодня ссорятся друг с другом. И где же тут тебе место?
Думаю, это мужская менопауза (смеется). Ну вот, вы вовлекли меня в беду. Меня просто убьют за эти слова.
Stardust 09'2009
Перевод с английского: Jyoti